Луи Бриньон - 12-й удар[Гангстерская сага. Часть первая]
— Расстрадался! Да у тебя багажник, как у носорога, чё ему будет?
— Ладно, пацаны, завязывайте, — вмешался Сергей.
— Он развязал, а мы завязывать должны. Умник!
— Базара нет, Махно. Хочешь, можем повторить?
— Да вы чё, пацаны, в натуре? Шуток не понимаете? — Махно подал руку Барракуде, помогая подняться. — Слышишь, у меня рука, а не кран, больше двухсот килограмм не вытягивает.
Они, успокоившись, расселись по столам.
— Арбат, а ты за что катушку мотаешь? — спросил Сергей. Вроде умный, книжки читаешь.
— Да так…
— Не хочешь — не говори!
— Девушку свою домой провожал, — отозвался Арбат. — Во дворе местные пацаны на нас набросились, бить начали. Я отбивался. Одного стукнул, тот попятился… А мы возле торца ее дома дрались, там подвал был, огороженный решетками. Один прут торчал.… Вот и пошел за неумышленное. Через год выйду, женюсь на Надюхе.
— Ждет тебя?
— Ждет. Письма каждую неделю пишет.
— А предки живы?
— Живы и здоровы, — отозвался Арбат, — оба врачи. Отец — профессор, мать- кандидат медицинских наук.
— Ничего себе! — присвистнул Сергей.
— Мои — то предки что? Вот у Махно отец из новых русских, глава нефтяной компании «Мостранснефть».
Сергей с удивлением посмотрел на Махно:
— Батя груженный бабками, а ты здесь? Что за дела?
— Я его знать не хочу, — угрюмо отозвался Махно. — Мать не успели похоронить, а он шалаву домой приволок. Хотел, чтобы ее мамой называли. А у меня мать одна была… Никто ее не заменит… Вот и послал обоих подальше, а сам к бабке подался.
— После с ним виделся?
— Нет! Ни разу ко мне не пришел. Насрать ему на меня. Вот и крутился на наркоте с Барракудой. Несколько раз брали, потом отпускали, а в последний сюда отправили. Сказали: «Побудьте, родные в Самаре, а то надоели до смерти».
— А у тебя, Барракуда, родители в правительстве? — спросил Сергей.
— В трамвайном депо работают. Бедные они. В коммуналке живут.
— Повезло вам! А мои умерли в тот день, когда я родился, — с грусть сказал Сергей.
Все на некоторое время замолчали, поглощенные своими мыслями. Первым заговорил Сергей.
— Слышь, Арбат! Что хочу сказать… Предки твои — врачи. Попроси, может, смогут помочь матери Шурика, жалко парня. Кроме матери, никого ведь нету у него.
— Никольский, на выход! Родители приехали, — раздался голос.
Радостный Арбат встал.
— Обязательно попрошу, — пообещал он.
— А почему его Арбатом зовете? — спросил Сергей после его ухода.
— Живет там, — отозвался Махно, — вот и прозвали Арбатом.
— Фамилия красивая! А у тебя Махно, какая?
— Струганов, отозвался Махно.
— А я Матвеев, — подал голос Барракуда.
— Тезка!
— Чей? — не понял Барракуда.
— Да так, одного хорошего человека, — ответил Сергей.
— Что узнал? — встретил вопросом Хапугу Мазур.
— На рынке автомобильном застрелили. Никто выстрелов не слышал. Снайперы били, косыми пулями. От них спасу нет.
— Ираклия рук дело! Узнал видно, гнида, что я к его делам подбираюсь, вот и завалил цыган.
— Цыгане волнуются, пахан! Видели меня, когда я с ним базарил, теперь на нас думают. Что будем делать?
— Звони Барону! Скажи — в гости еду, — Мазур решительно поднялся.
— Сколько ребят взять?
— Вдвоем поедем, — ответил Мазур.
Когда черный «Мерседес» Мазура подъехал к дому барона в цыганском поселке, вокруг уже шумела большая толпа мужчин. Увидев, что Мазур приехал один, они, явно не ожидая того, немного растерялись. Цыганский барон встретил Мазура у ворот и проводил в дом.
— Непонятки начались, барон, вот, приехал разобраться, — начал разговор Мазур.
— А чего разбираться? — ответил барон. — Моих людей убили. Цыгане ответа требуют. Виновных в беспределе наказать надо, Мазур, иначе за своих не ручаюсь. Самосуд устроят — всем плохо будет.
— Слышь, барон, не ходи сторонами. Есть что — в лицо скажи. А насчет беспредела базара нет, валить надо.
Барон зорким взглядом уставился на Мазура.
— Твои люди к нам приезжали. Несколько раз видел. Родня говорит — наезжали на них.
— У нас с тобой какой договор был, барон? От всей наркоты, которая в Ростов поступает, долю имею. Так?
— Это другой базар, Мазур!
— Нет, не другой! Твои люди наркоту толкают в обход меня. У Дохлого брали.
— За это ты их шлепнул?
— Я вор по жизни и за базар свой всегда отвечаю, барон. Твоих цыган я не трогал! Узнать хотел, как наркоту получают. Они меня обходили. Скрытничать хотели. А я такое не пропускаю! Захотел бы убрать, сперва тебе позвонил, как раньше бывало. А на счет самосуда вот что скажу: если кто из моих людей спотыкнется рядом с цыганом — не жить вам здесь никому, отвечаю. Ты меня знаешь, барон!
Некоторое время барон переваривал слова Мазура, но, видимо, сделав какие — то выводы, принял благожелательный вид.
— Замяли, Мазур. Твое слово верное. Верю, ни при делах ты. Давай лучше выпьем! Мои стол накроют, — барон сделал знак женщинам, которые стояли невдалеке.
Мазур резко встал.
— Стол накрывать надо было раньше, когда пришел. И запомни барон: пока я в Ростове голова, попробуешь обойти — хуже будет! Пошли, Хапуга!
— Батько, — к барону подошел один из четырех сыновей, красный от злости, — разреши. — Он вытащил пистолет.
Барон зажал пистолет рукой.
— Нет! Его аккуратно надо убирать, не то все против нас пойдут, — барон хищно прищурился…
— Здорово ты их пахан, — восхищенно сказал Хапуга, после того как они сели в машину.
— Как там Стрельников? — перебил его Мазур. — Передал ксиву?
— Передал, но при нынешних делах понту нет, пахан! Малолетку Ираклий смотрит. Пацан сам справится. Слухи идут — рамсует, малолетку под себя хочет подмять.
— А где Ираклий, узнал?
— Узнал. В Грузию уехал, в Тбилиси. Брат у него там — короновать хочет. Слышишь, пахан. У них, что вся семья — воры в законе?
— По наследству передают.
Хапуга ошарашено уставился на Мазура. Тот расхохотался.
— За дорогой следи, Хапуга!
Сергей проснулся ночью от шороха и сразу насторожился. У него возникло ощущение, что кто–то ходит возле двери барака. Он осторожно дотронулся до спящего рядом Махно.
— Чего?
— Тсс, — Сергей приложил палец к губам. — Буди ребят!
Махно мгновенно проснулся, поняв — что — то серьезное происходит. Сергей поднялся с кровати, стараясь не шуметь. Арбат и Барракуда тоже проснулись. Сергей показал им на ухо, затем на дверь. Все трое кивнули, понимая его.
Шорохи за дверью послышались явственнее.
Сергей прижался к стене рядом с дверью и знаком показал, чтобы остальные следовали за ним. Расположившись по обе стороны двери, ребята затаили дыхание.
Прошло несколько минут — ребятам они показались вечностью. Дверь широко открылась, и послышался шепот Шныря: «Стрелу — первого», В барак резко ворвались десять человек во главе со Шнырем. Они поздно увидели пустые кровати.
Арбат и Барракуда, с одной стороны, Махно и Сергей — с другой, яростно набросились на шныревских. У некоторых были в руках палки, и, как только первый шок от внезапного нападения прошел, драка закипела вовсю.
Барракуда решительно орудовал руками — против него были трое. Махно и Арбат дрались против четверых. Сергей раньше всех разобрался с двумя нападавшими, несколькими точными ударами уложив их на пол. Но тут он получил сзади несколько сильных ударов по голове, один из которых пробил череп. Кровь залила все лицо Сергея. Сзади послышался шепот Шныря: «Сдохни, тварь!».
Сергей полностью потерял над собой контроль. Сильнейшим ударом, наполненным злостью, он отбросил Шныря к стене, затем начал бить всех, кто попадался под руку. Шнырь с разбитой харей никак не мог вылезти в дверь. Один из беспорядочных ударов ногой Сергея попал ему в лицо и выбросил из барака.
В колонии включили сигнал тревоги, но Сергей ни чего не слышал. Он бил и бил, не останавливаясь. «Да держите же его!» — кричала прибежавшая внутренняя охрана, а Сергей не слышал, он бил до тех пор, пока не потерял сознание.
… Голова у Сергея раскалывалась от боли. Сквозь сознание проникали обрывки слов. Что–то тяжелое давило на него. Он попытался открыть глаза — было очень больно, но попытка удалась.
— Оклемался, фраер! — над ним нависло улыбающееся лицо Махно.
— Где я? — с трудом спросил Сергей.
— На пляже, в Сочи! Где еще? В санчасти!
— Ничего не помню.
— Еще бы! Быка бы так долбанули — сдох бы сразу.
Сергею трудно было держать открытыми глаза. Он закрыл их и погрузился в забытье. Проснулся Сергей на следующее утро, чувствуя себя гораздо лучше. Рядом с постелью сидели Арбат, Махно и Барракуда. Как только он открыл глаза, всерадостно зашумели, тиская его руки. Чувствуя сильную слабость, Сергей приподнялся, чтобы сесть. Ребята поддержали его, уложили подушки к спинке кровати, затем осторожно опустили его. Сергей ослабевшей рукой дотронуться до головы, которая нестерпимо болела. Голова была плотно забинтована.
